Как пленные турки устроили резню в Курской губернии

Шёл 1811 год. Очередная война России с Османской империей благополучно завершалась. Наша армия под командованием Михаила Кутузова брала в плен десятки тысяч врагов. Согласно указу Александра I, их направляли во внутренние города империи. Одна из крупнейших партий пленных численностью в 320 офицеров и 900 рядовых этапировалась в июле того же года из Харькова в Воронеж через просторы Курского края.

К вечеру 4 июля потешный конвой, состоявший из 12 солдат и одного офицера – капитана Резанова, привёл турок в уездный Белгород (тогда входил в состав Курской губернии), где предполагалось отдохнуть дня три, пополнить запас продовольствия и двинуться дальше. Обыватели, повинуясь распоряжению властей, пустили диковинных гостей на ночлег в сараи и сады. На большую милость белгородцы решиться не могли, так как в соответствии с суевериями того времени пребывание инородца, а паче иноверца, могло опоганить жилище православного и пришлось бы потом приглашать попа для освящения дома, что влетело бы в копеечку.

Ночёвка прошла спокойно, и ничто не предвещало бурных событий. Утром много горожан и крестьян пришли на главную городскую площадь, где закипел торг. Сюда же без конвойного сопровождения потянулись и пленные. Вскоре базар запестрел от массы фесок и чалм и стал походить с высоты птичьего полёта на восточный. Турки, очутившись в родной стихии, добродушно улыбались, нисколько не смущаясь любопытных взоров. Вскоре от безделья непрошеные гости затеяли игру в «ремешок». (Заключается она в том, чтобы попасть шилом в петлю и зацепить ремешок – прим. автора).

Образовался круг, стеснявший торговцев и покупателей. На игроков стали кричать, пытаясь прогнать с площади. Однако турки не уходили.
«По шеям их! Рви с них красные ермолки!» – послышался клич. Весь базар засуетился, забурлил. Но даже прямые угрозы расправы не имели успеха. Мало того, некоторых из турок игра возбудила настолько, что они стали демонстрировать женщинам и девушкам непристойные жесты и телодвижения. Это обстоятельство переполнило чашу терпения белгородских мужиков, и они набросились на бесстыжих иностранцев. В одно мгновение вспыхнула рукопашная. И хотя пленных было больше, горожане и крестьяне не уступали, активно работая кулаками и подсобным инвентарём. Тогда турки достали свои кинжалы (дело в том, что добровольно сдавшиеся в плен враги не лишались холодного оружия, так как никто не мог им гарантировать безопасность во время этапирования по России – авт.), и потасовка превратилась в кровавое побоище. Душераздирающие крики, брань, стоны раненых, вопли женщин и детей огласили город. Перепуганные полицейские бросились за городничим. Когда он прибыл на место бойни, то понял, что без посторонней помощи не обойтись. На счастье, в армейских казармах находились два отряда рекрутов из Курска под командованием поручика Заговорского, следовавшие в Николаев в резерв действующей армии. Куряне-новобранцы, подобно запасному полку поля Куликова, без труда пресекли резню, хотя и им досталось тоже.

Никто не считал, сколько было убитых и раненых в том бою среди мирных жителей: турки безвозвратных потерь не понесли. Семерых головорезов, скрученных курскими молодцами, городничий посадил под арест и отправил курьера к начальнику конвоя с сообщением о чрезвычайном происшествии и приглашением пожаловать к нему для объяснения. Но капитан Резанов спокойно воспринял весть о трагедии, а на приглашение ответил отказом, сославшись на нехватку времени. Тогда городничий лично отправился к нему. В ходе встречи стороны договорились о том, что пленные вплоть до исхода из города будут безотлучно находиться в своих «квартирах», хотя полной тишины капитан гарантировать не мог,

А 13 июля белгородский городничий получил от Резанова послание, в котором сообщалось, что у турок во время побоища пропали 103 червонца голландских, 2 червонца турецких, 10 рублей серебром, 260 ефимков, 14 шалей стоимостью 637 рублей, 11 кисетов и многие другие, но менее ценные вещи. Попытка разыскать потерянное, естественно, ни к чему не привела. Пробыв в городе 10 дней, 14 июля конвой вывел пленных вкупе с отпущенными на волю турками-арестантами на Воронежский тракт. Следствия никто не проводил, уголовных дел никто не возбуждал. В столице губернии Курске решили не беспокоить Петербург подобными мелочами, видимо, буквально истолковывая априорное положение христианской морали: «Не судите, да не судимы будете».

Источник